Редко хочется написать письмо, нет, не в Интернете, а взять лист бумаги, ручку, рядом конверт — вот с адресом проблема. «Кого уж нет, а те далече». 43 года в театре, надо уходить и относится к этому с юмором. Странное это ощущение — стоишь на перроне, а поезд ушел. И вдруг понимаешь, что это ушел не твой поезд. Твой поезд стоит на запасном пути и ждет тебя под парами. На вагонах крупными буквами, как сейчас принято на крупных лайнерах писать — фамилии: Товстоногов, Любимов, Эфрос. Спрашиваю у начальника вокзала —, а этих то почему не подцепили? Довольно жестко ответил: не велено.

Две устойчивые ассоциации, которые у меня возникли с театром давно еще — в 1970-е годы:

1. Театр — подводная лодка. Замкнутое пространство. Репетиции, спектакли — это длительные или короткие автономки. Не одобряется жлобство, что его, к сожалению, не исключает. Не одобряется в силу условий дедовщина. 2. Театр — Дом скорби. Полная противоположность, как показалось бы, этих двух заведений, делает их в чем-то очень близкими. В первый дом затаскивают силком и, как правило, не хотят отпускать. Пациенты театра ломятся в него сами и ни под каким предлогом не хотят из него выходить на волю. На лодке капитан, в театре — худрук. В упомянутом Доме худрук — главврач, персонал — актеры, гримеры, реквизиторы, костюмеры. Два слова хотелось сказать, памятуя о своей деятельности. Медбраты — это монтировщики — крепкие телом и головой. Старая фраза: монтировщик — не профессия, а диагноз. Это была молодость, в нас влюблялись от уборщиц до народных артисток. Это был театр. Бойцы невидимого фронта. Случайные люди в театре, монтировщики в том числе, не задерживаются. Это тот невидимый на первый порах диктат — диктат необходимости определенного уровня культуры. В театре, если он на ходу, стираются грани — между актерами, монтировщиками, костюмерами. Есть понятие «театр в театре». Словарь театра П. Пави объясняет это так: «Вид спектакля, сюжетом которого является представление театральной пьесы». Но, существует, поверьте, еще один удивительный «театр в театре» — закулисье. В Комедиантах этот театр сохранился, и, поверьте, я знаю, как это трудно.