Виктор Костецкий, з. а. РФ.
К/ф: «Свадьба Кречинского», «Звезда пленительного счастья», «Труффальдино из Бергамо», «В моей смерти прошу винить Клаву К.», «Остров сокровищ» и др.
Спектакли: «Записные книжки Тригорина» и др.
Я снимаюсь в кино потому, что мне это интересно, и я хочу это делать, но так же, как все мы, для заработка. Как-то я снимался в сериале «Время Синдбада», там работали наши питерские ребята и играли так здорово, такие молодцы, и я был счастлив, что мне дали маленькую роль антиквара на шпионской явке. Есть хорошие фильмы и сериалы, в них приятна даже маленькая роль.
Чем отличается актер театра и кино? Если в театре еще худо-бедно можно обмануть и «сыграть», то в кино — нет. Если ты недобрый человек — не пытайся сыграть доброго. Все равно выйдет неправда. А вообще, актер должен быть добрым. Злого сыграть можно, а вот доброго — не сыграть никогда.
Драматическому актеру в театре играть, мне кажется, легче. Есть репетиции, время и, конечно, режиссер, который тебя ведет. А в кино гораздо сложнее, там надо все быстро делать. Там жить надо и быть своим персонажем. Почему некоторые знаменитые актеры спивались? Они пили, дрались, как и их герои. Они вели себя в жизни как на экране.
В кино ты снимаешься, и сразу все остается на пленке, а потом смотришь и думаешь, что сыграл бы по-другому, а уже не изменить. Это синдром кино. А личность актера все равно шлифуется именно в театре, потому что ты постоянно взаимодействуешь с людьми и в спектакле уже нельзя тянуть одеяло на себя и быть одному «в кадре».
Юлия Горшенина.
К/ф: «Ключ саламандры», «Русский ковчег», «Цвет пламени», «Черный ворон», «Бесславные придурки» (в производстве).
Спектакли: «Не всякий вор — грабитель», «Поминальная молитва» и др.
Как драматическим артистам, снимающимся в кино, нам повезло, что у нас камерный театр. Все очень близко и очень видно — жесты, взгляды, мимика, как на крупном плане. В этом смысле мы больше приспособлены для кино, чем артисты больших театров. У них уже совершенно другие жесты. Они привыкли как бы укрупнять — их видят издали. Еще сейчас очень изменились сами условия работы в кино. Раньше смотришь на экран — все красавцы. Когда была пленка, она немножко размывала изображение. А сейчас, когда появилось такое высокое цифровое разрешение, все по-другому смотрится — получаются в основном такие «говорящие головы», к сожалению. Все поговорили «как в жизни» и разошлись.
Мне повезло, у меня были хорошие картины, где было, что играть — «Черный ворон», «Цвет пламени». В фильме «Ключ Саламандры» мне удалось сыграть с американским актером Майклом Мэдсеном. Хочется поделиться опытом. Это совсем другая актерская школа. И, что, быть может, важнее, — другой менталитет. Есть такой анекдот. Уборщица говорит: «Репетиция началась!» — «Откуда вы знаете?» — «Артисты не своими голосами заговорили!» А у них нет стеснения, они изначально очень свободные, поэтому, когда они играют, они более естественные.
Майкл Мэдсен играет в основном бандитов. Он репетирует перед зеркалом — взгляды, прищуры, как он держит пистолет. Он очень хорошо работает глазами на крупном плане, что у нас сейчас мало делают. Часовые репетиции перед зеркалом — для меня это была новость. Играя, Майкл много импровизировал и очень помогал мне. Был такой случай, что в сцене, где он играл бандита, а я его жертву, я предложила ему что-то сказать, чтобы расположить меня к себе, например, предложить стакан воды. Что он сделал? Он взял бутылку с виски и спросил — будешь? Я говорю: «нет» — и он мне выливает виски на голову. И, конечно, мне уже не пришлось «играть», эмоции получились сами собой, естественные. И в этот момент не чувствовалось различия между разными актерскими школами.
Недавно актер нашего театра Алексей Исполатов сказал мне, на мой взгляд, правильную вещь. «Хорошее кино — это режиссерское кино. Актер просто играет, а режиссер планами акцентирует, что хочет. Он выбирает нужные планы и своим монтажом делает нужные акценты». А в театре нужно делать акценты самому актеру. Мне кажется, что современный актер достаточно владеет актерской техникой, чтобы прийти на репетицию и сразу сыграть, что действительно нужно. Главное на репетициях находить новый вид подачи и интересную художественную форму. Театр отличается от простого кинематографа, я не говорю об авторском кино сейчас, яркостью форм. Ведь театр — это все-таки феерия, бурлеск, праздник.
Виталий Кравченко.
к/ф: «Улицы разбитых фонарей», «Своя, чужая жизнь», «Лучшие», «Шеф» и др.
Спектакли: «Лес», «Провинциальные анекдоты» и др.
Чем сьемки в кино отличаются от работы в театре? Во-первых, в театре ты готовишь роль, а в современном кино ты чаще всего можешь лишь набросать какие-то задумки.
Раньше в кино были долгие репетиции, а сейчас такой возможности нет. Ты приходишь на съемочную площадку и надо отснять за день несколько сцен. В театре каждая сцена репетируется подолгу, бывает месяцами, а здесь ты приходишь и тебе сразу надо сыграть сцену. С другой стороны в театре — сначала период читки, все размышляют, смеются, как-то реагируют на то, как ты читаешь, а потом долгий процесс репетиций, чтобы опять прийти к этой изначальной живой реакции. А в кино — оно как раз таки и есть от наития.
Филипп Азаров.
«Военная разведка», «Первая ночь луны», «Не думай про белых обезьян», «Эшелон» и др.
Спектакли: «Крепостная любовь», «Сирано де Бержерак» и др.
Мне довелось работать с итальянским режиссером Массимо Гульельми в фильме «Первая ночь луны». Это было очень любопытно, так как это иной взгляд на наше время, на нашу страну. Также был интересен процесс сьемок, отличный от нашего. На съемочной площадке каждый четко знал, чем он занимается. Все было отлично организовано. Но самое важное было взаимоотношение между актерами и режиссером. Мы проходили через тщательный отбор, были всевозможные кастинги, поэтому в итоге на площадке режиссер полностью доверял нам, актерам. И главное занятие режиссера на площадке было ставить мизансцены. Мы, конечно, обсуждали ключевые моменты, но это незабываемое ощущение, когда режиссер тебе доверяет, как профессионалу, прислушивается к твоему мнению и во всем поддерживает.
Другой интересный опыт работы в кино был в фильме «Не думай про белых обезьян» режиссера Юрия Мамина, где все персонажи говорили стихами. В театре я играл в постановках, где говорят стихами, в том же спектакле «Сирано де Бержерак». Но говорить стихами в театре и в кино — две разные вещи. На площадке нам ставили метроном, и надо было обязательно попадать в ритм. При этом нельзя потерять смысл. Первые два-три дня это было сложно, но потом я привык.
А в сериалах съемочный процесс, конечно, идет гораздо быстрее. Серия в сериале снимается где-то за неделю-полторы. Самая большая моя работа была в сериале «Военная разведка», три сезона. Много съемочных дней, военная тематика, частые съемки в лесах. Мне довелось поездить на разной технике — на танках, на БТР, а еще на лошадях и на собаках. Стрелял из автоматов, пулеметов, всевозможного оружия. Тема очень близка, ведь каждый парень играл в войнушку, а когда ты это делаешь на камеру, прямо дух захватывает. Однако сьемки в кино — не всегда интересно и увлекательно, иногда это очень изматывает. Как-то мы снимали в бывшем туберкулезном центре. Рабочий день длился по шестнадцать часов. Кругом горели газовые горелки. Воздух был удушающим, постоянно пахло газом. Не все могли работать в такой атмосфере. Так что не думайте, что создание кино — это одно сплошное удовольствие — это тяжелый труд.
Лариса Климова.
«Поддубный», «Вербное воскресенье», «Хмуров», «Гончие», «Белая стрела», «Горюнов» и др.
Спектакли: «Прогулка в Лю-Блё», «В Париж!» и др.
Театр — это не работа, это жизнь, без него уже никак! Все-все, от коллег по работе до встречи со зрителем — это уже часть тебя (я говорю именно о репертуарном театре, антреприза тоже хорошо, но иначе). Кино — отдельный мир, и мне нравится эта работа, мне интересно, но мое кино, на сегодняшний день, еще не случилось. Хотя за все свои киношные истории не стыдно, я честно делала свое дело, хотя предложенные персонажи не всегда вызывали интерес. Зачастую это просто прямое использование фактуры, но ведь у сериалов свои критерии. Но, с другой стороны, всегда много интересных встреч, и опыт быстрого вхождения в материал. Хочется пожелать всем артистам востребованности, творческого подъема и интереса в театре и кино. Да хорошо бы еще соответствующей материальной базы, чтобы голова только о качестве новой роли болела, тогда творчеству можно отдаться безраздельно! А зрителю понравится результат.
Максим Сергеев.
К/ф «Молох», «Русский ковчег», «Любовь императора», «Васька Немешаев», «Черный ворон» и др.
Спектакли: «Лес», «Страсти по-итальянски» и др.
Спектакль с чего-то начинается и чем-то заканчивается, есть определенная продолжительность и событийный ряд. В кино это, безусловно, существует, но кино — это также и искусство монтажа. В начале сьемок можно снять последний кадр, а закончить — экспозицией, началом всей истории. Безусловно, в кино важна театральная сноровка, чтобы максимально помнить о том, что по сценарию: нужно сосредоточиться на плане сценария, на плане движения персонажа в событийном ряду.
Кино — это глубоко совместное творчество режиссера, актера и оператора. Можно наснимать кучу дублей, и, если что-то не так, остановить и переснять. В театре это невозможно — ты вышел и играешь, как это репетировалось. Зачастую в рисунке роли возникает момент импровизации. Бывает, что эти импровизации хороши, и они закрепляются. Но в театре невозможно остановить спектакль и сыграть эту сцену еще раз, если что-то пошло не так. Мне кажется, везде есть свои плюсы и минусы.
Я давно и много работаю на озвучании. Если фильм хороший, это доставляет огромное удовольствие. Особенно, если получается сомкнуться с персонажем, который уже «сделан» на своем английском, китайском, турецком языке и тебе удается внятно и, как говорят, иногда лучше передать это на русском языке. Как сказал один иностранный артист, услышав русскую речь своего персонажа, «это так красиво звучит по-русски».
Бывает, слышишь какую-то интонацию у артиста, которого ты озвучиваешь, и понимаешь, что ты можешь такую красочку у него скопировать, и где-то применить в своих ролях, потому что это вдруг неожиданно и хорошо.
В отличие от многих стран, в России существует традиция дубляжа. Поэтому мы можем не читать титры, а следить за теми нюансами, которые происходят с персонажами. Именно дубляж помогает не терять эмоциональную связь с картиной, что мне кажется немаловажно, потому что движение сюжета, конечно, важно, но мы приходим в театр и смотрим кино, чтобы получить заряд эмоций или для себя открыть новые горизонты бытия.
Даже мои дети работали со мной на озвучании. Старший сын озвучивал Чашечку в мультфильме «Красавица и чудовище». Младший — Ранджана в «Книге джунглей», когда ему было три года. Дети мой голос обычно всегда узнают, а тут два фильма вышло — «Планета обезьян» и «Стражи Галактики» и мой сын с удивлением узнал, что в обоих фильмах я озвучивал — в одном главного героя, а в другом — одного из основных персонажей. В сериале «Во все тяжкие» в озвучании одной из компаний все мужские роли озвучивал я один, даже профессионалы терялись и говорили: «Как так? Не может быть?»
Как киноактеру мне очень повезло, я трижды работал с А. Н. Сокуровым. Несказанный опыт, удовольствие от общения с этим человеком, с группой, которая собирается вокруг Александра Николаевича и его проектов. Дар общения — для меня это бесценно. Вообще для меня работа, что в кино, что в театре — это способ постижения и познания себя.
Марк Гаврилов.
К/ф «Лабиринты разума», «Саквояж», «Путь самца», «Спецподразделение: «Город» (в производстве)
Спектакли: «Прогулка в Лю-Бле», «Поминальная молитва» и др.
Мне кажется, современному актеру нельзя разделять театр и кино, они взаимосвязаны и дополняют друг друга. Театр — это каждодневный тренинг, ежедневная работа над собой во время репетиций. Но в кино ты должен за одну минуту сделать то, что ты делаешь в театре в процессе долгих репетиций. Есть актерская природа, а есть работа над собой. Поэтому драматический актер не может без театра. Но и без кино — там есть определенный момент куража. Хочу привести слова Вячеслава Тихонова. Одна молодая актриса спросила: «Как вы достигли такой популярности?» Он ответил: «это случай». На самом деле, мне кажется, это закономерность. И работа.
Роман Притула.
«Настоятель», «Бесславные придурки», «Чужой район», «Время Синдбада», «Испытательный срок» и др.
Спектакли: «Дурочка», «Земляки» и др.
Театр для актера, чтобы дышать, а кино для актера, чтобы жить.
Михаил Левшин, з. д.и. РФ, художественный руководитель театра:
Г. А. Товстоногов писал: «XX век — век атома, спутников, кибернетики и… режиссуры». То есть актерский театр уходит в прошлое, и на его место приходит театр режиссерский. Я добавлю, что теперь, в XXI веке, мы живем во время атома, спутников, кибернетики, режиссуры и… киноиндустрии. Она вошла в нашу профессиональную жизнь, и от этого спрятаться невозможно. Это для актера сегодня важная часть жизни, финансовая поддержка и даже порой творчество. Как не остановить поющего Кобзона, бегущего бизона, так не остановить производство проходных сериалов. Однако, если это большие роли, я искренне радуюсь за актеров, ведь это, конечно, признание более широких масс. Но главный вид нашей деятельности, наше творчество и наша жизнь — это ТЕАТР!