Взять интервью у режиссера перед премьерой — это как будто пытаться подсмотреть, что за театральным занавесом, в надежде хоть чуть-чуть удовлетворить свое любопытство. Мы расспросили Глеба Володина о Довлатове, о сборнике «Компромисс» и, конечно, о самом спектакле.

Как родилась идея поставить спектакль по произведению Сергея Довлатова?

Многое совпало. В 2012-ом году Лаборатория ON.ТЕАТР проводила очередной фестиваль-конкурс. Молодым режиссерам предложили выбрать литературное произведение для постановки, объединить свои усилия с драматургами курса Натальи Степановны Скороход, и в этом соавторстве сделать эскиз спектакля. Мы с Инной Гридиной (студенткой Н. С. Скороход) представили сценическую версию «Компромисса». Михаил Александрович Левшин, художественный руководитель театра «Комедианты», помог с помещением для репетиций и разрешил задействовать в спектакле артистов своего театра. Почему именно «Компромисс»? Какое-то время я жил в Таллинне и кое-что знаю о том, о чем писал Довлатов. Более того, некоторое время после института я работал репортером на эстонском телевидении. Потом «Компромисс» — настолько талантливый текст, что он просто толкает тебя к его воплощению на сцене. Уникальный юмор, интересные персонажы, точно схваченные приметы советской эпохи. И, как ни странно, это произведение ни разу не было поставлено.

Иосиф Бродский дал яркое определение манеры Довлатова, сравнив его стиль с поэзией. Трудно было работать с прозой Довлатова?

Я не берусь судить о всей прозе Довлатова, но «Компромисс» по своей структуре очень сценичен — есть огромное количество интересных моментов: замечательно простроенные ситуации и блистательно прописанные диалоги. Текст разбит на такие логические островки — компромисс первый, компромисс второй и т. д. Мы с Инной, приступив к работе, решили, какие компромиссы будем брать, выстроили повествование от простого к сложному, проследили, что происходит с главным героем на протяжении спектакля. И… сделали эскизную работу для фестиваля на одном дыхании, фактически, за месяц.

Проза Довлатова очень автобиографична, как в вашем спектакле вы решили образ Довлатова?

Не смотря на то, что проза автобиографична, мне кажется, нельзя полностью отожествлять Довлатова с его главным героем. Писатель играет с образами. Помимо главного героя в спектакле есть и его альтер-эго — Эрнест Леопольдович Буш. Если главный герой вынужден идти на компромисс, то именно Буш — пример абсолютной бескомпромиссности. Он может ночью сделать замечание бандитам, которые назовут его «на ты», попросив сигарет, он не умеет «прогнуться», смолчать в нужный момент. Буш является двойником самого Довлатова во всей этой истории. Нужно было найти какую-то отдушину и вот, как нам показалось, это и есть Буш, человек, не идущий на компромиссы, герой, которого признают чуть ли не сумасшедшим…

Довлатов-персонаж похож на Довлатова-писателя?

Мы не старались копировать жесты, моторику или создать какое-то внешнее сходство. Нам было важно найти зерно. Схватить главное в характере Довлатова: его ироническое отношение к происходящему вокруг, момент его невостребованности как писателя, который сильно терзал душу Довлатова…

Каков спектакль по жанру?

По жанру это будет грустная комедия… Например, жанр спектакля «Поминальная молитва», премьера прошлого года, — тоже комедия, можно определить как смех сквозь слезы, здесь, наоборот, проступают слезы сквозь смех.

Довлатов для нас крепко ассоциируется с Ленинградом — с его коммуналками, переулками, пивнушками на углу… А вы выбираете рассказ про Эстонию. Это ваша ностальгия по Таллинну сыграла роль?

Вероятно, да. В Таллинне до сих пор существуют описанные у Довлатова Мюнди-бар, гостиница Кунгла. Эта гостиница была у меня за окном на протяжении 10 лет обучения в школе. В художественном решении сценического пространства (Екатерина Угленко) у нас прослеживаются таллиннские мотивы, часть декорации спектакля — силуэт Таллинна, вырезанный из газет, а по ходу действия мелькнет бутылочка ликера Ванна Таллинн, банка консервов с эстонскими кильками, кто-то из персонажей обронит пустую пачку сигарет «Таллинн», где-то в спектакле прозвучит популярная эстонская песня того времени.

А какая еще музыка звучит в спектакле?

Довлатов любил джаз. Он писал, что если бы не стал писателем, то хотел бы быть музыкантом. Поэтому в спектакле использован джаз, в частности композиции Дюка Эллингтона.

Встречались ли вы с прототипами Довлатовских персонажей «Компромисса» в Таллине?

Нет, мне не приходилось встречаться, но я читал множество интервью с Михаилом Рогинским (Михаил Шаблинский в «Компромиссе»), с Тамарой Зибуновой (Марина), у нее даже есть сайт, где она опубликовала свои воспоминания.

(читайте воспоминания Марины Зибуновой в этом же выпуске, статья «Однажды в Эстонии»).

Зато, здесь, в Петербурге я встречался с замечательным ленинградско-петербургским писателем Валерием Поповым, он написал книгу о Довлатове в серии «ЖЗЛ», которая получилась несколько скандальной. Кстати, эту встречу также помог организовать Михаил Александрович Левшин, который к этому времени уже дал добро на постановку «Компромисса» на сцене «Комедиантов». Мы с Валерием Поповым разговаривали несколько раз, и он вспоминал свои личные встречи с Довлатовым. Рассказывал о том, что значил Таллинн для писателя, где он потихоньку, шаг за шагом, пытался опубликовать свой первый сборник.

Вот этот процесс превращения репортера Довлатова в писателя мы пытаемся проследить в спектакле «Компромисс». Герой приезжает в Таллинн в надежде начать новую жизнь. Довлатов пишет, что в Ленинграде он был заштатным автором, никому не нужным и неизвестным, а здесь — быстро становится корифеем, работает в газете «Совесткая Эстония», пробует все начать сначала и… не может. Советская система — уродливая, даже античеловечная. Один компромисс, второй компромисс — этот «ожог» от постоянного соприкосновения, «трения» с советской реальностью побуждает Довлатова писать, выплескивать это на бумагу… — таким он предстает в спектакле. Но мы не стремимся показать Довлатова диссидентом, в нашей постановке он — здравомыслящий человек с хорошим чувством юмора, иронией и пониманием того, что вокруг него происходит.

В последние годы в Санкт-Петербурге поставлены несколько спектаклей по произведениям Довлатова — в Молодежном театре идет «Абанамат», в Ленсовета «Заповедник», вот премьера «Компромисса» в театре «Комедианты»? Откуда такой «всплеск»?

Думаю, для наследия Довлатова этого все равно мало, у него есть и другие замечательные произведения, и никто их еще не ставил. «Гамлетов», например, бесконечное количество по городу, они уже и на коньках катаются, и чего только не вытворяют… а Довлатов, наш, петербуржский, родной, понятный, и к нему так мало обращений. Где у нас есть что-нибудь по Андрею Битову, по Валерию Попову? Да, это сложная проза, но, тем не менее, она может найти интересное сценическое воплощение и, безусловно, своего зрителя. Прекрасно, что сейчас происходит этот «всплеск». Значит, есть в Довлатове что-то такое, что отзывается в душе актеров, режиссеров и зрителей.