В этом году спектаклю «Волки и овцы» исполнилось 20 лет. Для спектакля — очень длинная жизнь. В истории нашего театра он стоит обособленно. Как мы рассказывали в предыдущих номерах, начинали «Комедианты» с легких комедийных спектаклей, ведь на первых порах не последнюю роль играла востребованность. Публика заранее понимала, что она идет на комедию, на что-то такое веселое, развлекательное, а с классикой — совсем по-другому. Но мы хотели развиваться, идти вперед, и решились поставить пьесу А. Н. Островского «Волки и овцы» и проверить себя на этом материале. И можно сказать, что уже тогда, в 1994-м году, мы определили направление, в котором двигаемся и по сей день. В нашем репертуаре много разных спектаклей, но главенствующее место занимает именно русская классика. «Волки и овцы» в то время стали нашим, можно сказать, «программным произведением».

З.д.и. России Михаил Левшин, режиссер:

Над спектаклем мы работали долго, преследуя одну важную цель — сделать ясными и понятными, доходчивыми и интересными сегодня мысли Александра Николаевича Островского — о самолюбие и амбициозности. Так вот, все основные персонажи заняты именно удовлетворением своих амбиций. Они боятся оказаться глупее других и все время чувствуют, что кто-то их может «обвести вокруг пальца». Мурзавецкая, Чугунов и Беркутов получают удовольствие от своего главного умения — обхитрить. Не просто для того, чтобы получить деньги или другие земные блага, а чтобы ощутить свою значимость и власть над другими. Поэтому в финале на сцену первым выходит кланяться главный обманщик и хитрец Беркутов, таким образом, он показывает свое превосходство над другими — я главный герой, актер, главный исполнитель и персонаж. И подчиняющиеся ему слуги больше никого не выпускают на сцену. Наконец, на третьем поклоне он говорит: «А, ладно, так и быть». И все остальные выходят кланяться — это было наше решение. «Волки» впереди, «овцы» почтительно ожидают.

Еще мы поставили себе такую задачу — добиться абсолютно понятного разговора про векселя, проценты, документы, в которых все герои очень хорошо разбираются, и норовят обмануть друг друга. А современному читателю и зрителю вникнуть в эти перипетии уже достаточно сложно. Нужно было настолько внедриться в материал, говорить обо всех этих устаревших понятиях, как о абсолютно нормальных вещах, и — ура — зритель начинает понимать все эти тонкости юридических терминов прошлого. Я помню, было несколько случаев, когда люди, не знавшие о существовании в доме Перцова тогда еще совсем молодого театра, заглядывали прямо в зрительный зал и — не понимали, куда попали. Они видели людей, которые совершенно без всякой театральщины говорили: «Да, но я же всем говорю, что он мне вексель-то подписал». Это были репетиции. Актеры сидели без костюмов, выглядели обычными людьми и на полном серьезе что-то рассказывали про какие-то финансовые мудрености. Это получилось некой проверкой подлинности погружения артиста в свою роль — настолько органично они смотрелись, что люди «с улицы» им верили.

О том времени и о спектакле вспоминает з.а. России Нина Мещанинова, исполнительница роли Купавиной:

«Когда люди со стороны, приходящие в театр, который был не отремонтирован и мал, спрашивали — «А как вы там живете? Как выживаете?» То я безмолвно пожимала плечами, широко раскрывала глаза и не понимала, о чем они говорят. Нас это не волновало, никого. Творчество было нашим смыслом. Наверное, так и должно быть у тех, кто выбирает подобную профессию.

Время было такое — уже не первая стадия перестройки, люди не знали, что им делать, искусство или деньги. В больших театрах жизнь, как будто, замерла, и в это момент мы выглядели не просто достойно, мы были на передовой, защищая «культурные баррикады».

Но как это было интересно — ансамблевый спектакль, в котором каждый незаменим, прекрасен в своем роде и в то же время в ансамбле. Позже, история этого спектакля выдвигала то одну, то другую фигуру на первый план-то Лыняев, то Мурзавецкая, то Купавина, — от чего это зависело для меня до сих пор загадка.

Сергей Дрейден говорил про ощущения от спектакля: «вот что сейчас занавес закроется, и все эти персонажи пойдут жить своей жизни».

Особенно хочется вспомнить Сергея Русскина, который был украшением спектакля — его чувство юмора было очень неординарным. Уникальная черта создавать отвратительный характер, не теряя обаяния и любви зрителя — за все это тогда он был удостоен Приза зрительских симпатий Санкт-Петербургского общества «Театрал».

Сергей Русскин, заслуженный актер России, исполнитель роли Чугунова:

«Волки и овцы» — мой первый спектакль в «Комедиантах», и потому, наверное, самый дорогой. М. А. Левшин, казалось, формировал труппу именно под эту пьесу. Время было суровое, как-никак продолжалась перестройка. Зарплату не выплачивали, театры то закрывались, то открывались, людей швыряло в разные стороны, многие актёры уходили в бизнес, чтоб прокормиться. Всем тогда было как-то голодно и холодно. Однако, репетиционный дух был боевым. Актёры были подобраны точно. На репетициях позволялись любые импровизации и даже глупости. Спорили яростно и до хрипоты. Я хотел сделать так, чтоб каждое появление Чугунова было феерическим. Мне это дозволялось, впрочем, как и каждому.
Спектакль состоялся! Он был взрывом, бурлеском. И этот «взрыв» долгие годы не утихал в зрительских впечатлениях. Прекрасно прошли гастроли в Московском театре наций, в Нижнем Новгороде и других городах России. Спасибо всем участникам спектакля!

В 2008-м году в спектакле поменялись почти все исполнители. И тут, ансамблевость спектакля не только не ушла, но обрела новую жизнь — одновременно ключевые роли заняли молодые выпускники курса В. Петрова, только что пришедшие в театр — Светлана Суханова, Семен Афендулов, Екатерина Белова, Александр Плаксин, Екатерина Культина и Оксана Сурнина.

Рассказывает Оксана Сурнина, принявшая от Нины Мещаниновой роль Купавиной:

Конечно, был азарт, была сыгранность — ведь мы только выпустились из института, все однокурсники. Это совершенно непредсказуемый спектакль, всегда ждешь, что же будет именно сегодня, как пройдет. Когда есть четкая режиссерская концепция, подробная проработка каждой роли — освобождается место для импровизации — и мы много импровизировали и шутили. Для меня, не смотря на сложность материала, это всегда был самый веселый, самый любимый спектакль.

Критик Николай Песочинский, посмотрев премьеру спектакля «Волки и овцы», сказал художественному руководителю: «Михаил, так у вас же настоящий театр!». Такая странная формулировка, но тогда, когда новых камерных театров и театров-студий было полно, когда мы только начинали, это был самый дорогой комплимент. Значит все серьезно и не зря, значит профессионально. И главное, спектакль по классике, который длится четыре часа, а зрители смотрят его уже 20 лет, и никому еще не было скучно. Хочется процитировать критика Татьяну Марченко: «Не знаю я Островского. Такого — не знаю. Чтобы Островский — да про любовь? Да про искреннюю веру?»